грегори вуд и перпетина вуд (хэйвуд) - бабушка и дедушка по отцу, чистокровны
харольд браун и мириам браун (помфри) - бабушка и дедушка по матери, чистокровны
питер вуд - отец, чистокровен, работник отдела спорта
эмми вуд (браун) - мама, чистокровна, домохозяйка
венди вуд - сестра, чистокровна, ловец  "сканторпские стрелы"
пенни вуд шугарплам - бывшая жена, чистокровна, кондитер
оливер вуд - сын, чистокровен, маленький бездельник

Джерри Вуд никогда не был тем парнем, который идёт по жизни ровно. Скорее наоборот — у него всё всегда через синяки, выбитые дыхания и «потом разберёмся». Семья у него была обычная, без особых чудес или привилегий: отец работал в Отделе магического спорта в Министерстве, мать — домохозяйка, которая обожала свой маленький сад и вечно пыталась накормить всех подряд. Средний достаток, небольшой коттедж, который иногда казался тесным, когда в нём собирались все двое детей, но… это был дом. Тот самый, где пахло выпечкой и старым деревом, где сестрёнка орала, что он занял её место у камина, а мать ругалась, что они опять разбили что-то мимоходом.

Он рос громким. Спортивным. Постоянно в движении. Глупым — иногда. Упрямым — всегда. На Гриффиндоре Джерри оказался по классике: туда отправляют всех, кто не знает, что ему больше подходит — храбрость или глупость. Он не обиделся. Со второго курса — в сборной факультета. Метла была его миром. А квиддич — языком, на котором он думал, пока остальные обсуждали уроки и экзамены. Да, он интересовался чарами и зельями, даже писал неплохие работы. Но стоило ему оказаться на поле — и всё, мозг выключался, оставляя только адреналин, траектории и гул стадиона.

В школе его знали как того самого Вуда, который заходился в смехе на разборах матчей, спорил с капитаном, ругался с комментаторами и мог спорить до хрипоты, что его удар был идеально выверен, даже если он чуть не снёс половину защитников. Не злой. Просто вечно горящий. Пламя вместо характера — так как-то сказал преподаватель чар.

Поступая на последний курс, он уже знал, чего хочет. Подавался в Падлмир Юнатед веренный на сто процентов, что возьмут. Как-никак, тренеры факультета наперебой говорили, что у него реакция как у хищной птицы, а скорость — как у того, кто родился с метлой в руках. Но — не прошёл. Просто так. Без объяснений, без шанса себя оправдать.

Это был один из тех ударов, которые не лечит ни репаро, ни время. Да-да, Джерри держался, улыбался друзьям, говорил, что «в следующем сезоне ещё попробует». Но внутри у него всё скрежетало, как будто кто-то сорвал тормоза и оставил его катиться неизвестно куда.

И именно тогда он рискнул — пошёл пробоваться в Сеннeнских Соколов. Команда, которая казалась ему дикой, свободной, не настолько парадной, как юнайтеды. Там его увидели. Там его скорость не назвали безрассудством, а его стиль — ошибкой. Там впервые сказали:
— Парень, да ты же создан для охоты.

И Джерри выдохнул.
И понял: да, он создан.
Для этого. Для стадиона. Для высоты. Для риска, от которого ноги подкашиваются.

И вот в этот момент, в ту самую перегоревшую между надеждой и страхом точку, вошла Пенни.

Она не была частью его мира — она стала тем, что держит его на земле. Когда он носился между тренировками и первыми матчами, когда ему казалось, что его просто разорвёт от напряжения, от желания доказать всем, что он не ошибка отбора — она была рядом. Спокойная. Тихая. Домашняя. С тёплым светом, от которого у него внутри становилось не так пусто. Но, если честно, Джерри никогда не умел быть рядом настолько, насколько нужно другому человеку. Он любил её — по-своему, слишком ярко, слишком быстро, так же импульсивно, как нырял в вираж. Он приходил усталый, измученный, но с горящими глазами. И думал, что этого достаточно.

Она молчала.
Он не замечал.
Их сын Оливер стал для него центром мира — маленьким солнцем, ради которого хотелось приходить домой пораньше, рассказывать про матчи, учить держать метлу правильно. Но спорт — он всё равно забирал больше, чем отдавал.

В какой-то момент Джерри понял: он снова мчится. И снова один.
Не потому что Пенни попросила развод.
А потому что он не научился быть с теми, кто движется медленнее, чем он сам.

Разошлись тихо. Без обид. Пенни ушла туда, где ей не приходилось ждать вечерами, считать дни, угадывать по его голосу, насколько он вымотан. Джерри остался там, где привык — на поле, в воздухе, в движении. И да, он любит их сына так, что иногда у него щемит грудь. И да, он благодарен Пенни за то, что она была в его мире — самым светлым его участком.

Но он такой, какой есть: живёт на скорости, на адреналине, на том самом хрипе в лёгких, который появляется после резкого спуска. Он не умеет иначе. И даже если бы захотел — вряд ли получилось бы.

Сегодня Джерри — охотник Сеннeнских Соколов, тот, о ком говорят комментаторы, тот, кого одновременно любят и ненавидят соперники. Он громкий, живой, резкий. Он всё ещё делает ошибки. Всё ещё ломает себя. Всё ещё не умеет замедляться. Даже ситуация вокруг пердполагает замедление. Благо ему повезло, пусть не с достатком, но чистота крови позволяла ему жить более менее нормальную жизнь в творящемся хаосе.

Когда Оливер сидит на трибуне и машет ему рукой — он летит чуть выше.
Когда вспоминает, как однажды обещал отцу, что станет лучшим — сжимает ручку метлы крепче.

Он не идеальный.
Даже близко.
Но он — настоящий.

И, черт побери, именно таким он и проживёт всю свою жизнь.

Основной персонаж: cedric rowle
Связь: всем раздам в лс с: